какая вообще существует на земле,— книгу природы, так увлекся ею, что уже никог­да больше не пожелал ее закрыть.

Интерес к человеку в эпоху Возрождения определил новый идеал красоты и, есте­ственно, новую ее оболочку — костюм, над созданием которого трудятся не только портные, но и многие художники века.

Деятельному, энергичному человеку тесно и неудобно в средневековых одеждах, он не стесняется своего тела, он гордится и любуется им. Он силен и могуч, этот че­ловек, он любит поесть и попить, он любит быструю ходьбу и бешеную скачку лоша­дей, он не прочь поспорить и при случае пустить в ход кулаки, а если нужно, то и кин­жал. Он — человек со всеми присущими ему страстями и качествами. А костюм не сразу, но постепенно приноравливается к его характеру.

Верхняя одежда, а затем и нижняя становится широкой, удобной; на платье появ­ляются разрезы, дающие свободу движения, разрезы, в которые выглядывают буфы ткани. Плечи расширяются, торс делается массивным, ноги обуваются в широкий просторный кожаный башмак.

Если юноша сохраняет изящество, то мужчина подавляет своей массивностью и великолепием обширного наряда. Может быть, в силу неуемной деятельности и энергии внешности мужчин уделялось больше внимания, чем внешности жен­щин, да и по религиозным соображениям женщины в этот период отличаются скромностью наряда — если не по цене его, то по простоте формы. Тем не менее возник определенный идеал (эстетический) женской красоты. Он был изложен Аньо — лой Фиренцуолой в начале XVI столетия: «…волосы женщин должны быть нежными, густыми, длинными и волнистыми, цветом они должны уподобляться золоту, или же меду, или же горящим лучам солнечным. Телосложение должно быть большое, проч­ное, но при этом благородных форм. Чрезмерно рослое тело не может нравиться, так же как небольшое и худое. Белый цвет кожи не прекрасен, ибо это значит, что она слишком бледна; кожа должна быть слегка красноватой от кровообращения… Белок глаза пусть синевато блестит… Черные глаза нравятся многим, но лучше всего неж­ный темно-коричневый цвет: он придает взгляду веселье и мягкость, в движении

же чувственную прелесть. Сам глаз должен быть большим и овальным. Он не должен сидеть глубоко в глазной впадине, что придает ему излишне дикое выражение. Губы пусть не будут излишне тонкими, но не излишне толстыми; легкая припухлость нижней губы в сравнении с верхней увеличи­вает их прелесть… Самая красивая шея овальная, стройная, белая и без пятен… Плечи должны быть широкими… (рис. 53). Первое условие красивых грудей есть их ширина. На груди не должна проступать ни одна кость. Совершен­ная грудь повышается плавно, незаметно для глаза. Самые красивые ноги — это длинные, стройные, внизу тонкие, с сильными снежно-белыми икрами, которые оканчивают­ся маленькой, узкой, но не сухощавой ступней… Предплечья должны быть белыми, мускулистыми, но они должны быть похожи не на члены Геркулеса, а Паллады… »

В зависимости от принадлежности к той или иной соци­альной группе мужской костюм мог быть более или менее сложным и шился из тканей, стоимость которых соответст­вовала имущественному положению. «Как часто ее величе­ство (Елизавета I) вместе со своим достопочтенным советом устанавливала ограничения в одежде для разных сословий и как скоро гордыня наших сердец вновь переплывала этот пролив»[24].

Ричард Онслоу, лондонский летописец, описывает в 1565 году свой разговор с двумя городскими портными, не­доумевающими, имеют ли они право сшить «широкие шта­ны без складок, подбитые поверх хлопчатобумажной под­кладки еще подкладкой из полотна, так чтобы последняя прилегала прямо к ноге»[25].

Основой мужского костюма служили жакет-пурпуэн и штаны, причем штанины можно было надевать и порознь и обе вместе. Они пристегивались к плотно сидящему на те­ле пурпуэну (см. Средние века).

В XIV и XV веках рукава пристегивались булавками, привя­зывались лентами и шнурками (подобный способ крепления рукавов просуществовал в женском костюме до XVIII столетия) или, пришитые у плеча, оставались свободными под мышками.

Великолепное разнообразие форм рукавов, их крепле­ний, связывания и скалывания, помимо живописи, пред­ставлено в фильмах режиссера Дзефирелли — «Ромео и Джульетта» и «Укрощение строптивой».

Пурпуэн (или, как у нас в театрах чаще называют, колет, что, к сожалению, неверно) плотно облегал грудь, тесно при­жимался к талии и от нее расходился короткой или длинной ба­ской. Застежка могла быть потайной спереди или даже сзади. Делался он из узорной ткани, из гладкой и с прорезями, с орнаментальной накладной тесьмой, металлическими украше­ниями, кружевами, складками, шнурами… Надевался на ру­башку, которая виднелась в просвете между штанами и курт­кой, под мышками, у плеча и во всех местах, где швы заменялись завязками.

Рубашка могла имитироваться вставными или наклад­ными кусками ткани, изображавшими буфы.

Костюмы буквально разбирались на части (рис. 54). Это особенно следует помнить при решении костюмов слуг (тем более что «жизнь» их в пьесах об этом времени полна нео­жиданных ситуаций, быстрой беготни, переодеваний и т. п.). Легко и просто сочинить пурпуэн с привязанными ру­кавами и штаны, привязанные к курткам, и т. д. и т. п. Сде­ланные из дешевой ткани (хлопчатобумажное сукно) раз­ных цветов, они несложны для изготовления, исторически правильны и могут быть обыграны актерами согласно на­меченному ими рисунку роли.

Куртка и штаны делались разного цвета, так же, как раз­ного цвета могли быть обе штанины вместе с длинными за­вязками и торчащей в просветы рубахой. Зрелище живо­писное и впечатляющее! Маленькая круглая войлочная шапочка, капюшон, мягкие войлочные, кожаные или дере­вянные башмаки дополняли этот костюм.

Так одевались крестьяне, мастеровые, слуги. Ткань — грубый холст, грубая шерсть. Но этот же костюм из дорогой ткани, с курткой, вырезанной на груди, с рубахой из тонко­го полотна, с вышивкой, дополненный плащом, мог быть костюмом щеголя.

Особое внимание уделялось рубашке (рис. 55). Сделан­ная из тонкой ткани, она была с квадратным, овальным, круглым и обязательно сильно собранным вырезом. Место

сборок прикрывалось накладкой, то есть куском богато рас­шитой ткани (золотом, черным шелком). Дорогие рубашки делались из шелка или тонкого полотна и украшались не только вышивками, но и драгоценностями и металлически­ми накладками. Низ рукава собирался в сборки, поверх ко­торых накладывался манжет.

Тапперт-плащ, гупелянд[26] (рис. 56) — верхняя одежда с рукавами, с полами, находящими одна на другую или сде­ланными встык, на подкладке или без нее. В придворном платье тапперт обычно делался без рукавов.

У пожилых людей тапперт был с широкими и длинными (больше длины руки) рукавами, отделанными мехом или другой тканью. Ученые, главы города, писатели, врачи, при­дворная знать и магистратура — все на официальных при­емах появлялись обязательно в таппертах, одежде, приличе­ствующей возрасту и положению.

Плащ без рукавов делался на двух шнурах, позволявших регулировать его длину. Правая рука обычно придерживала шнур, прикрепленный на обоих плечах пряжками к плащу. У бедняка плащ — просто рубище, кусок ткани, тогда как у богатого он из драгоценной ткани на подкладке, длинный — у воинов и мужей и короткий, едва прикрывающий бедра — у юношей (XIV— XVI вв.). Плащ, как довершение одежды, обязательное у дворянства, был предметом тщательного вни­мания:

Жена, вот этот плащ полсотни фунтов стоит,

Но я продам его за тридцать, коль увижу В таких плащах весь Лондон, и меня увидит Лондон.

Бен Джонсон «Дьявол — это осел»[27]

Плащ обматывали вокруг левой руки, дабы превратить его в щит во время дуэлей и стычек с употреблением холодного оружия. Длина плаща более всего колебалась в зависимости от стиля одежды и моды. Вот запись от 7 октября 1666 года:

«Пешком ходил в Уайтхолл, чтобы попросить отца по­менять мой длинный черный плащ на короткий (длинные

плащи теперь совсем не носят), но отец ушел в церковь и плаща я не достал»*.

На плаще иногда изображали фамильный герб (XIII—XV вв.) В середине XVI века плащ, сделанный из той же ткани и с отделкой, повторяющей весь костюм, у дворян станет обязательным дополнением костюма. Прямоуголь­ные плащи уже с конца XIII века сменяются выкройными: по полукругу, овалу, раскошенные, в середине XVI века они приобрели сложный крой пелерины на вытачках и могли быть сшиты из отдельных долек, мелких или крупных (рис. 57). Для дороги плащи были суконные; нарядные плащи де­лались из бархата, шелка и атласа.

На сцене плащ никогда не должен болтаться легкой тряпкой: это часть костюма едва ли не самая важная, и ей уделяется внимание наравне с пурпуэн или штанами. По­этому плащ нужно делать на подкладке, цвет которой стро­го согласован со всем костюмом.

В XIV—XV веках, как мы уже говорили в предыдущей гла­ве, штаны составляли одно целое с чулками — штаны-чулки.

Выкраивались они из сукна и утюгом оттягивались по форме ноги. На штаны-чулки надевали маленькие, плотно пригнанные трусы, благодаря чему штаны на бедрах натя­гивались.

Трусы могли надеваться и внутрь, тогда к ним крепились штаны-чулки шнуровкой, которая удержалась в системе крепления штанов по XVII век включительно.

В XV—XVI веках появились шарообразные штаны, довольно часто менявшие свою форму и объем,— от ма­леньких, почти прилегающих к ноге до больших полусфер, доходивших почти до колена. Последние делались из двух половин, крепившихся на одном поясе. Такие же штаны могли быть одеты и с узкими панталонами, доходящими до колена и заправленными в чулки.

Короткие штаны называли «верхними чулками» — о де шосс (франц.). Их украшали буфами, разрезами, вышивкой. Разрезы делались в разнообразных направлениях, превра­щая штаны в сооружение из лент и увеличивая их объем. По-английски такие штаны именовались «транк-хоуз», что значит сундук, дорожный чемодан или штаны-сундук. Штаны

называли «напыщенными», и их объем увеличивался за счет подкладок и подбивок из тряпок, пакли, очесов и даже отрубей (рис. 58).

Анекдот XVI века повествует о молодом человеке, «кото­рый в пылу оживленной беседы с несколькими дамами за­цепил своими штанами за гвоздь и оттуда посыпались отру­би, а штаны внезапно опали, к ужасу их владельца и радости дам»*. Штаны увеличивались в объеме, пока был мал объем пурпуэна и короток плащ. Эта короткая одежда вызвала но­вое изобретение чулок, о чем свидетельствуют многочис­ленные записи историков: «Сэр Томас Грешэм принес в дар Эдуарду VI пару длинных испанских шелковых чулок». До конца XVI века башмаки, сапоги и туфли были мягкими, ко­жаными или суконными и без каблука, лишь в конце века появляется небольшой каблук. В туфлях немаловажную роль играли украшения: шнуровки, розетки и самый вырез туфли. Несмотря на то что носовые платки уже существова­ли, их не употребляли по назначению, они были украшени­ем, свидетельством совершенства рукодельницы и с гордос­тью носились ею в руках. Кошельки и очки уже были известны и носились в сумке на поясах и в карманах.

Ткани. Основными тканями Средневековья и Возрожде­ния были лен, грубые и тонкие шерстяные ткани, сукно, парча, бархат гладкий и рытый (с рельефным рисунком), камка, атлас, муар, шелковая кисея и тонкое полотно. Пар­ча, сукно и бархат выделывались в Италии, а шелка приво­зили из Китая, Индии и с Ближнего Востока. Самые крупные рисунки, украшавшие ткани XV века, так называемая семи­лопастная роза с гранатовым рисунком (рис. 59), шли только

на драгоценные одеяния, а более мелкие, ювелирные — на платья знатных горожанок. В театре эти ткани заменяются бархатом, вельветом, гобеленом, ворсовыми и драпировоч­ными тканями, кашемиром, репсом.