Выяснив до известной степени вопросы единства стиля, мы сталкиваемся с другим, не менее тонким нюансом видоизменения костюма. Мы подошли к вопросу измене­ния некоторых форм, пропорций, деталей, цвета ткани и ее фактуры в рамках одно­го стиля. Мы знаем, что XVII век — это барокко. Однако в начале, в середине и в кон­це века костюмы разные. Действие «Трех мушкетеров» и «Мещанина во дворянстве» происходит в одном веке, но в разное время: в начале и в конце. И если обе пьесы от­носятся по времени к одному стилю, то костюмы отличаются по моде, которая до­вольно часто меняется в рамках одного стиля. Изменения моды могут быть очень резкими или малозаметными, но знание этих изменений и понимание их составляет подлинное знание костюма, позволяет правильно передать эпоху в ее разнообразии, правильно подобрать тон спектакля. Неточность или небрежность в костюме, ка­залось бы малозначительные, снижают иногда звучание целой сцены, а может быть, и всего зрелища.

В начале 60-х годов на экраны вышел фильм «Ветер». Это фильм о первых ком­сомольцах, фильм искренний по игре актеров, с интересным сценарием и режиссу­рой. Один из центральных эпизодов фильма — расстрел,— решенный тактично и сильно, кончается показом крупным планом поставленной в ряд обуви. Это все, что осталось от только что двигающихся, страдающих и думающих людей. Обувь выра­зительна и одушевлена: стоптанные рабочие башмаки, старые сапоги, городские штиблеты с ушками и отвалившимися подметками. Но что это? Девичьи узенькие туфельки на шпильке? И эпизод, так тщательно продуманный, который мог бы стать тактичным и убедительным по приему и силе воздействия, сразу превратился в пло­хой подбор костюмерного реквизита.

И наоборот, мода и ее проявление через костюм в руках умных постановщиков мо­гут стать средством передачи целого ряда психологических ситуаций и конфликтов.

Воспользуемся текстом рецензии на телефильм «Урок английского» (рецензент Л. Руденко, «Комсомольская правда», 17 декабря 1972 года).

«В этой ленте о многом говорят детали… А что всплывает в памяти, когда погаснет последний кадр? Конечно же, она — Виолетта Львовна — Майя Булгакова. Мы запом­ним ее глаза: блестящие, восторженные, ее улыбку… но больше всего о ее внешнем об­лике говорит походка. На своих тонких высоких шпильках она как на цыпочках. И от­того во всей ее фигуре одновременно и полет, и неуверенность. Нелегко человеку, когда он всегда на цыпочках. Нам показывают эти шпильки крупным планом. На ули­це — безликая высота стекла и бетона, несутся машины последней марки… Шпильки ступают осторожно и кажутся жалкими. И только нелепая здесь авоська в руках Вио­летты Львовны не контрастирует с ними. А камера стремительно переводит наш взгляд на другие ноги: туфли на модном широком каблуке, на них ниспадает клеш брючного костюма. Это Алена Родионова, ученица Виолетты Львовны. Она на собст­венной машине, вернее на машине мамы, едет к знакомым актерам… »

Таким образом, мода для сценического костюма является не только приметой времени, но и средством выражения социальной, социологической и психологичес­кой характеристики.