В книге «Сам о себе» И. В. Ильинский рассказывает о создании костюма для фильма «Процесс о трех миллионах»: «Оказалось, что не так легко найти рваный костюм, шляпу или кепку. Если же рвать эти вещи нарочно, то не получалось настоящих "художественных" лохмотьев. Приходилось класть костюм на камни и камнями же терпеливо бить по тем местам, которые должны быть изношены…» Но результат оказался более чем удовлетворительный… «После съемки у Воронцовского дворца,— рассказывает актер,— я поехал домой один на катере. В Ялте на портовом базарчике один из торговцев вообразил, что я у него украл с лотка кусок брынзы. С одной сто­роны, я обрадовался, что меня принимают за вора, но когда подошел ко мне мили­ционер и повел в милицию, то тут уж пришлось отказываться от своей роли. Несмот­ря на мои заверения, что я артист, мне не поверили»[10].

В тех случаях, когда даже новые костюмы должны быть новыми, их следует про­писывать, пульверизировать цветом. Ведь на сцене искусственное освещение, актер загримирован, краски его лица ярче и грубее, чем в жизни, декорации написаны кра­сками, и «настоящая» ткань костюма блекнет, делается безжизненной, бесцветной.

Трудно представить себе все операции, которым может подвергнуться костюм для сцены. Правильно исторически сшитые и прописанные костюмы для спектакля «Ревизор» на сцене театра вдруг оказались «новенькими», «непригнанными» к акте­рам, современными. Пришлось их полить водой и в мокром виде прилаживать на манекенах. В результате появились заломы на рукавах, лацканы фраков помялись, спины ссутулились, «сжились» со своими владельцами. Так достигается правдивая психологическая выразительность костюмов.