аботать над современным костюм просто и в то же время чрезвычайно сложно. jj Кажущаяся простота на первый взгляд оправдана наличием конкретного иллю­стративного материала: этот период обильно отражен в многочисленных мод­ных журналах, в богатом фотоматериале. Чего же лучше: можно сослаться на модные картинки, и все. Но мы уже знаем, что художник, отправившийся по этому легкому пу­ти, имеющий в своем распоряжении кучу журнальных картинок, обнаруживает в резуль­тате бедность и однообразие в эскизах и скучное воплощение этих эскизов на сцене. Мода подчас затрудняет характеристику персонажей, делает их неинтересными и серы­ми. Художник оказывается в тупике. Как быть? Конечно, богатство костюмов «Марии Стюарт» или «Бориса Годунова» пьесам XX века недоступно. Но сила выразительности оформления современного спектакля может быть столь же велика, если подойти к реше­нию современного костюма творчески, с подлинной любовью и ответственностью.

История костюма последних 70 лет протекает очень противоречиво. Это проти­воречие заключается в том, что производство костюма в основном перешло в руки массовой промышленности, что только меньшинство людей (главным образом в ка­питалистических странах) пользуются уникальными произведениями моды, а боль­шая часть общества потребляет некий общепринятый стандарт. Это и хорошо и пло­хо. Вот тут-то внимательный и неповерхностный художник должен стать еще и психологом. Полный стандарт возможен только в форме и в спецодежде.

Как бы ни был занят человек, как бы он ни игнорировал моду, его чисто индиви­дуальные качества характера, его вкус, привычки и, если хотите, личные убеждения в вопросах одежды, какие бы они ни были — положительными или отрицатель­ными,— при внимательном и умелом взгляде художника всегда обнаружатся. Я го­ворю «умелом», потому что современное окружение становится для нас таким при­вычным, что лишь из ряда вон выходящее обращает на себя внимание.

Как-то пришлось на занятиях провести такой эксперимент. В 1964 году особенно модными были платки с рисунком восточного огурца. Рисунок, насчитывающий большой возраст и периодически входящий в моду на протяжении 250 лет. Этот год был особенно урожайным на «огурцы». Попросили девушек, на плечах и головах ко­торых были такие косынки, посмотреть друг на друга и определить, сколько разных рисунков на их платках. Они, бегло взглянув, ответили, что почти все платки одина­ковые. «Снимите и соберите их все вместе».

Каково же было их удивление, когда оказалось, что среди косынок не было и двух похожих. «А мы никогда так не смотрели»,— сказали студентки. Это вполне естест­венно. Только профессионал обладает острым наблюдательным взглядом и видит то, что всем кажется привычным, обыденным и одинаковым.

Вспомните, как выглядели подростки в спектаклях 60-х годов. Мальчики в ков­бойках с одинаковыми, ничем не отличающимися прическами. А теперь посмотрим на них другим, профессиональным глазом. Когда писались эти строки, перед моими окнами в саду прогуливались молодые люди школьного возраста. Они отличались неповторимой индивидуальностью. У них свои идеалы, свои кумиры. Они авангард неписаных законов моды. И запомните: пройдет несколько лет, и нигде, ни в каком журнале мод вы об этом не узнаете. Хорошо, если карикатура обратит внимание или дотошный литератор посвятит несколько строк описанию мальчишек лета 1965 го­да. Это совсем неплохие мальчишки. Они хорошо учатся, много читают, но по моло­дости, как и полагается в их возрасте, увлекаются. И если в какой-либо современной пьесе будет фигурировать подросток, то вы сможете вместо «москвошвеевского мальчика» придумать настоящий характер.

Так какие же они? Как они одеты? Как они держатся? Узкие, как лосины (штаны из кожи лося в XIX веке или трико), брюки, обтягивающие ноги и бедра, сидят со­вершенно точно на верхнем выступе бедра! Не на линии талии, как это законно по­лагается всем брюкам, а ниже пупка. Постойте, да ведь вы уже где-то видели такие немыслимые штаны. Конечно! Бедра Юла Бриннера, звезды фильма «Велико­лепная семерка», были обтянуты умопомрачительными джинсами. Благородство и храбрость Юла Бриннера, а заодно и его одеяние покорили воображение мальчи­шек. Они даже двигаются, как он, его походкой. Шея немного втянута в плечи, спи­на неподвижна, руки опущены вдоль туловища, кистями назад и чуть растопыре­ны. Мальчики передвигаются с несгибаемым корпусом, резко выкидывая негнущиеся в коленях ноги вперед. Если не верите, попробуйте: ушейте брюки до невозможного и пусть они у вас держатся на бедрах. И если вам к тому же нужно сохранить чувство независимости и достоинства, я думаю, что у вас выработается именно такая походка. При этом рубашка заправлена в брюки так, что сзади она образует небольшой напуск. Старые, выгоревшие, до дыр изношенные джинсы — предмет страстной мечты всякого мальчика. Поэтому, если таковые достать нель­зя, ушиваются имеющиеся.

Мои знакомые доки и по части причесок. Глядя на них, у меня появляется чувство, что это юноши средневековой Флоренции. Ничуть нет! Это такая мода! Вы видели ее в журнале? На фото в витрине парикмахерской? Нет! (1965 г.)

Любимые актеры, герои фильмов, эстрады — никогда нельзя точно предугадать, что подействует на живое воображение.

Вы почувствовали, что это не просто мода или каприз ее — это уже характер! Характер! Так вот в чем причина! Современный костюм — это характер со всеми индивидуальными нюансами данной личности. А художник — психолог! Может быть, в ваших спектаклях драматургия, игра актеров и оформление будут настолько убеди­тельны, что и вашим персонажам будут подражать, и вы почувствуете всю ответст­венность перед зрителем уже не только как художник, но и как воспитатель вкуса и законодатель моды.

Помните, что современная мода именно так и конструируется. Не будь такой воз­можности, она была бы скучна и однообразна. Но если речь идет о характере, то ста­нет понятным, почему костюмы, взятые напрокат, очень редко помогают актеру иг­рать, а художнику создать подлинное оформление спектакля.

Как правило, прокат не совпадает с задуманным оформлением, костюмы плохо сидят на актерах, не помогают им двигаться и жить в ролях, являются как бы инород­ными, случайными. Костюм так тесно связан с человеком, так удивителен в своем многообразии, что понимание его природы есть знание общества, знание психоло­гии и поведения людей.

Я наблюдаю за пестрой толпой людей, фланирующих на набережной в Гурзуфе, и мысленно придумываю им биографии, расставляю их по местам на этом огромном празднике летнего отдыха. Попробуем понаблюдать вместе. Лето 1966 года.

Вот идут трое юношей и одна девушка. Все они в потертых, изношенных, натя­нутых на бедра и ноги джинсах. На старые техасские штаны тщательно пришиты иностранные клейма. Выгоревшие майки, неопрятные рубашки с короткими рука­вами. У девушки, тоненькой как лезвие ножа, такое же мужское одеяние, только белесые волосы небрежно и неряшливо обрамляют личико, большие глаза с густо накрашенными ресницами и бровями. Линия рта смята бледной губной помадой. На ногах босоножки со стоптанными задниками. Они глухо шлепают по асфальту. Юноши с небритыми лицами и намечающимися шкиперскими бородками. Они «дикари» в несколько утрированно выраженной форме: небрежность к окружаю­щим, их не шокирует неопрятность, они пользуются свободой отдыха. Это ли не характеристика?

Рядом двигается стройная девушка в шортах, спортивной блузке, ладно сидя­щей на ней. Волосы ее старательно и кокетливо уложены (прическа). Дальше — курортная львица: днем с клипсами в ушах, ярком, бросающемся в глаза «вечернем туалете» из дорогой, иноземного происхождения набивной ткани — этакий «про­стенький» сарафан на бретельках, ступни ног обрамлены золотом индийских сан­далий.

Вот пожилая пара, по всей вероятности рабочие, приехавшие из Донбасса. Им всегда было некогда, они так и не научились одеваться. Поэтому они и купили первые попавшиеся им в магазине вещи, обязательные для курорта, но не идущие им. У него рубаха навыпуск, у нее старомодное платье и босоножки. И у обоих урод­ливые соломенные шляпы (какие были в магазине), у нее — с резинкой под подбо­родком.

Группа подростков-школьников. Тренировочные штаны, но какие разные: у од­ного длинные, у другого закатанные до колен, у третьего — сатиновые на резинке. А какие майки, ковбойки, рубахи! А что на головах! Здесь и старые береты, и велоси­педные кепки, и старенькие панамки и платочки. Взгляните, вот девочка в узеньких сатиновых штанишках и в майке, надетой задом наперед: так удобнее и воротник как у настоящего тренировочного костюма!

А вот любительница модного: в сарафане из ярких платков с огромными цвета­ми. Он выглядит нелепо и смешно: пионы — один на бедре, другой на животике — круглом, как мяч.

Я не знаю этих людей, но их костюмы такие разные и индивидуальные, что уже о многом можно догадаться.

Если вам придется оформить спектакль, где одна из сцен происходит на пляже, как вы поступите? Броситесь за модным журналом? Но там вы найдете одинаковые модные манекены, а не характеры людей.

Выдумаете сами? Если у вас мало опыта, ваша фантазия будет бессильной. Вас мо­жет выручить лишь наблюдательность художника. Автор, режиссер, художник долж­ны обладать двойным зрением: зрением пассивным — наблюдательностью и зрени­ем активным — анализом виденного. Помощники такому зрению — запись, память, опыт. Запись текстовая, зарисовка: блокнот наблюдателя должен стать вашим глав­ным спутником на пути создания сценических образов.

Любая работа над костюмом XX века, независимо от того, идет ли речь о начале столетия или его середине, требует широкого подхода к характеристике и понима­нию индивидуальных черт персонажа, не говоря уже о профессиональных приметах, о конкретных приметах событий и моды.

Прежде чем перейти к хронологическому разбору моды, хотелось бы привести два примера связи костюма и событий. Во время Второй мировой войны основным населением тыла были женщины Им было не до моды. Но жизнь их поставила в та­кие условия, когда необходимость стала правилом и, следовательно, модой. Некогда было делать прически, следить за волосами, а тем более выдумывать шляпы. И жен­щины стали обматывать головы, как чалмой, мужскими шарфами, которые в каж­дом доме лежали без употребления. Затем такие чалмы стали делаться из любой тка­ни. Так из несчастья и бедствий родилась мода. Деревянные подметки как единственная возможная обувь простукали по мостовым всех стран Европы, и выра­ботанная доморощенными сапожниками форма этой обуви надолго войдет в моду и «переживет» воину. Забегая вперед, можно обратиться к моде 71—73-го годов, когда пресловутый китч — обращение к старому, пошлому и забытому — вытянет на свет божий обувь на платформе, в первый раз родившуюся из несчастья как необходи­мость, во второй раз — как «новизна» конкурентной моды и вульгарное уродство в своем современном апогее.

Когда платья приходили в ветхость, то из нескольких делали одно. Так появились платья из разноцветных горизонтальных полос и из различной фактуры тканей. Не забудьте это!

В современном театре, не избалованном обилием декораций, в театре психологи­ческих переживаний, огромная роль принадлежит художнику, между деятельностью которого и ролью режиссера подчас можно вставить знак равенства. Чем проще ко­стюмы, чем ближе они к нашему времени, тем сложнее и труднее роль художника, тем отчетливее возникает комплекс понятий «театральный костюм».

В ленте «Зигзаг удачи» жених — актер Евстигнеев, сидя перед аппаратом с невес­той — актрисой Талызиной, целомудренным жестом одергивает мини — подвенеч­ное платье, прикрывая обнажившиеся колени.

В этом же фильме воинственная «Золушка» — Талызина преображается в «прин­цессу», выйдя из магазина мехов. Как тщательно продуманы дешевый «полосатый комбинированный мех» пальто, меховая шляпка с лихими полями. И «перевопло­тившаяся» невеста,—увы! — сохранившая то же лицо, в ореоле своей реализованной мечты гордо вскидывает голову, привыкшую к платку, движением заправской мане­кенщицы — комплекс полноценности мгновенно восстановлен.

Походка — в зависимости от фасона платья, от формы костюма! Манера держать голову — в зависимости от воротника одежды и т. д. Мало ли в жизни таких черто­чек! Обратите внимание, как женщины носят сумки, как они их расстегивают, как от­крывают их и, зарываясь в них с головой, ищут необходимую вещь; как разные лю­ди сидят, как поза зависит от костюма и как костюм уродует позу и, наоборот, придает телу плавные линии. Наблюдайте, смотрите!